Детство — посыл на всю жизнь

Взрослые должны нести ответственность за детей, тем более, если они с детьми работают. Мой сын занимался в группе продленного дня начальной школы. Под присмотром учителя-воспитателя дети выполняли домашние задания, ходили на прогулки и,  конечно, на обед. Столовой в школе не было. Но в определенные часы учащихся кормили в столовой, что находилась напротив школы. Надо было только перейти улицу по пешеходному переходу. Транспорта в нашем городе в 1965-70 годы было совсем немного. И тем не менее мой сын был сбит мотоциклистом именно в тот момент, когда дети из столовой возвращались в школу. Будто бы кто-то из детей сына толкнул. Но учительница обязана была проследить, чтобы дети дисциплинированно, парами шли по переходу на зеленый свет. Увы, разные люди работают с детьми. Учительница, что вела уроки в классе сына, — талантливый человек, ей позже присвоили звание «Заслуженный учитель РСФСР». А воспитатель в группе продленного дня (тоже учительница с высшим образованием) была, как говорят в народе, рохлей. Сидит, уроки у ребят не проверит, все дома приходилось переделывать, переписывать.

Травма — сотрясение мозга у сына — повлияла на его восприимчивость, память. До этого случая он знал наизусть сказку Ершова «Конек-горбунок», и задачи из учебников для более старших классов мы решали с ним просто для удовольствия. Но после травмы уже не было тех способностей. Сын быстро уставал от занятий, и память уже не та стала. А позже  стал хромать иммунитет — появился гепатит с, но справились.

Детские годы я провела в деревне. Там со мной тоже случались недоразумения. То соседский петух нападет и клюнет в щеку — заплаканную, меня с трудом отняли от злого разбойника. То жеребенок лягнет, попав копытом в левый висок. Поставили скобки — врач сказала, что шрам останется. Почему-то мне никто не объяснил, что жеребенок — не теленок и гладить его по спинке нельзя. А такой красавец шел за кобылой — ну я и погладила…

В соседней деревне жили мои двоюродные братья и сестры. В этой семье всем детям не повезло. Сестра пила из стакана молоко. Подошел соседский мальчишка и решил пошутить: как стукнет девочку по голове! Стакан разбился, губа и щека травмированы. След на лице на всю жизнь. А позже получила заболевание щитовидки. Брат ее смотрел летом в окно — другой соседский мальчик, балуясь, ткнул с улицы ему удочкой в глаз. Мальчик остался без глаза. Самый младший братишка вернулся из армии — голубоглазый красавец. Стал работать на тракторе, что-то сломалось, не поставил машину на тормоз, полез смотреть, в чем дело, трактор вдруг поехал и задавил брата…

Вспомнила, как мама мне рассказала, что мать этих детей была поначалу просватана за другого парня, но прямо из-под венца ушла от него. Вышла замуж по любви — родила четверых детей, а с тремя из них такие несчастья… Да и муж с войны не вернулся. А тот, первый жених, и на войне не пропал, и семья нормальная у него была. Что это? Кара? Не знаю.

Моя мать — вдова. Отец погиб на войне. Она трудилась на ферме, рано уходила на работу. То опоросы свиней, да и корм с утра варить надо и кормить животных. Печку затопит — объяснит, что куда поставить, как подбросить дрова, и уйдет в пять-шесть часов утра на ферму. Мне надо было приготовить еду и нам, детям, и скотине. И успеть в школу. А училась я в городе — 5 км туда и обратно ежедневно. Это расстояние до школы казалось тогда очень близким.

Никаких отговорок вроде «хочу — не хочу» что-то делать не было никогда. Было одно осознанное слово — «надо». Все трудились, и никому от посильного труда не было вреда. Воспитывались ответственность, уважение к людям, которые выращивают хлеб, картофель и прочее. Жили после войны без радио, без электричества. Но все дети очень хотели учиться и с удовольствием ходили в школу. Многие одноклассники из деревни поступили в техникумы, институты.

Мы — дети войны и послевоенного времени — росли с матерями, без отцов, были не избалованы. Никаких велосипедов-мопедов не было у нас. Телевизор я увидела только в Ленинграде в 50-е годы. Мы, студенты, собирались в аудитории и с удивлением смотрели в крошечный экран. Я и моя двоюродная сестра поступили в разные ленинградские вузы и учились только на стипендию все четыре года. Наши матери не имели возможности посылать нам деньги. Но мы, хоть и недоедали, были молодые, веселые, ходили в кинотеатры, музеи.

Мне уже совсем скоро будет 80. 40 лет трудилась в библиотеке. Очень любила свою работу. Библиотека была культурным центром — все учились очно, заочно. Всем нужна была книга, и библиотекарь в нашем городе был уважаемым человеком.  Сегодня сама себя обслуживаю. Иногда езжу на дачу. Очень люблю работать на земле. Более 20 лет все выращивала сама, но сейчас уже передала эстафету сыну. А внуки уже не хотят работать на земле. К сожалению.

Терентьева А.Д., Костромская область.