Скрытые опасности профилактического медицинского осмотра

Я не советую вам являться на профилактический осмотр, если вас ничего не беспокоит. Даже если у вас есть какие-то жалобы, обращение к врачу не всегда полезно. Весь процесс диагности­ ки — с момента вашего появления в кабинете врача до момента, когда вы выходите от него с рецептом или направлением, — не более чем ритуал, который редко приносит пользу.

Предполагается, что сам факт вашего появления у служителя ме­ дицинского культа и готовность ввериться его желаниям принесут вам пользу; чем тщательнее вы обследуетесь, тем лучше для вас.
Все это вздор. Вам следует относиться к обследованиям ско­ рее с подозрением, чем с доверием. Вы должны представлять се­ бе их опасность; проще говоря, вам нужно знать, что безобидные на первый взгляд процедуры могут угрожать вашему здоровью и благополучию.

Диагностические приборы опасны сами по себе. Например, стетоскоп — это не более чем культовый предмет. Как прибор он приносит больше вреда, чем пользы. Несомненно, что при помо­ щи стетоскопа могут передаваться заразные болезни от пациента к пациенту. Зато почти не существует сколько-нибудь серьезной болезни, которую нельзя было бы заподозрить или диагностиро­ вать без стетоскопа. При врожденном пороке сердца ребенок си­ нюшный, и уже поэтому диагноз очевиден. При других сердечных заболеваниях диагноз может быть поставлен после измерения пульса на разных частях тела. Например, при сужении аорты на­ блюдается слабый пульс в бедренных артериях в паху. Чтобы об­ наружить это, стетоскоп не нужен.

Единственное преимущество стетоскопа над ухом, приложен­ ным к груди пациента, это удобство и психологический комфорт врача. Так как не существует ничего, что можно было бы расслы­ шать при помощи стетоскопа и не расслышать, приложив ухо к груди пациента. Я видел врачей, которые носят стетоскоп на шее и «слушают» пациента, не вставляя наушники в уши. Одно время я думал, что это ужасно. Но теперь я понял: возможно, врачи — осознанно или инстинктивно — чувствуют, что пациент сам хочет, чтобы его прослушали стетоскопом, потому что это скорее часть священного ритуала, чем разумная или полезная процедура.

А ведь процедура эта может быть и вредной, особенно для де­ тей. Представьте, что мать приводит своего ребенка на ежегодный профилактический осмотр. У малыша нет ни малейших жалоб. Но врач берется за стетоскоп и обнаруживает функциональные шу­ мы в сердце — безобидный шумок, возникающий как минимум у одной трети всех детей в том или ином возрасте. И вот перед вра­ чом встает выбор — сообщить об этом матери или нет. Когда-то врачи были приучены держать подобную информацию при себе. Они могли сделать пометку об этом в карте, но в такой форме, что понять ее могли только коллеги. В последнее время врачей учат делиться такой информацией с родителями. Возможно, ради соб­ людения права пациента на информацию, а может быть, что более вероятно, — из боязни, что другой врач тоже обнаружит этот шум и объявит о нем первым.

Итак, врач решает сказать об этом матери. И даже если он заве­ рит всю семью, что этот шум в сердце безопасен, — и мать, и ре­ бенок, возможно, всю жизнь будут подозревать, что что-то дейс­ твительно не в порядке. Скорее всего, после этого мать пойдет к детским кардиологам, которые назначат бесконечные ЭКГ, рентген грудной клетки, даже сердечную катетеризацию, чтобы «помочь матери добраться до сути проблемы». Исследования показали, что родители детей, у которых обнаружили шумы в сердце, делают две ошибки: они ограничивают двигательную активность своих чад — не разрешают им заниматься спортом — и поощряют пе­ реедание. Вот худшее, что можно сделать! Собственными руками превратить детей в инвалидов.

Хотя электрокардиограф (ЭКГ) выглядит куда солиднее, чем стетоскоп, это тоже не многим более чем еще одна дорогостоящая игрушка врача. Исследование двадцатилетней давности показало, что, если одну и ту же кардиограмму расшифровывают разные врачи, расхождение в оценках достигает двадцати процентов. На ту же величину разнятся друг от друга расшифровки кардиограмм, сделанные одним и тем же врачом, но в разное время. На результат электрокардиограммы влияют разные факторы, а не только состо­ яние сердца пациента. Здесь и время суток, и то, чем был занят человек перед снятием кардиограммы, и много чего еще. Однаж­ ды был проведен эксперимент по изучению кардиограмм людей, действительно перенесших инфаркт миокарда. По данным ЭКГ получилось, что инфаркт перенесла только четверть из них, поло­ вина кардиограмм допускала двоякое толкование, на остальных не было никаких следов инфаркта. В результате другого экспери­ мента было обнаружено, что более половины кардиограмм здоро­ вых людей показывают существенные отклонения от нормы.

И все равно терапевты и другие медицинские работники все больше доверяют ЭКГ при диагностике сердечных заболеваний. Мне часто представляется: человек лежит в больнице в кардиоло­ гическом отделении после сердечного приступа. И вполне сносно чувствует себя до тех пор, пока не появляется медсестра со шпри­ цем. Она объявляет, что кардиограмма показала нарушение сер­ дечного ритма и требуется немедленное лечение. (Конечно, она и знать не знает об исследованиях, обнаруживших высокую сте­ пень неточности диагностических приборов, и частых перепадах напряжения в оборудовании, находящемся в одном отделении.) Мой воображаемый пациент начинает протестовать и умолять медсестру: «Пожалуйста, проверьте мой пульс. Он абсолютно нормальный!» Но медсестра отвечает, что нет смысла измерять пульс — как можно спорить с машиной! — и немедленно вонзает иглу. О последствиях легко догадаться.

Этот сценарий не столь уж и фантастичен, как может показать­ ся. Некоторые «передовые» кардиологические отделения обору­ дованы приборами, которые могут самостоятельно «корректи­ ровать» сердцебиение пациента. Им — приборам! — дано право решать, требуется ли сердцу пациента дополнительный импульс. Я слышал о случаях, когда такой прибор ошибался.

Несмотря на то, что электроэнцефалограф (ЭЭГ) является прекрасным средством диагностики некоторых видов судорож­ ных явлений, диагностики и локализации опухолей мозга, лишь немногим известно о весьма ограниченных возможностях этого прибора. Примерно у двадцати процентов людей с клинически подтвержденными судорожными расстройствами электроэнце­ фалограмма никогда не показывает каких-либо отклонений. Зато у пятнадцати-двадцати процентов совершенно здоровых людей на электроэнцефалограмме обнаруживаются отклонения. Чтобы продемонстрировать сомнительную надежность ЭЭГ при измере­ нии активности мозга, подключили электроэнцефалограф к мане­ кену, у которого голова была наполнена лимонным желе. Прибор объявил: «Живой!»

Вероятность ошибок ЭЭГ очевидна. Но электроэнцефалограф продолжает являться основным инструментом диагностики при решении вопроса о том, действительно ли у ребенка есть органи­ ческие изменения, вызывающие трудности обучения, есть ли у не­ го незначительные повреждения мозга, гиперактивность или еще какой-нибудь из двадцати-тридцати диагнозов, придуманных для этого «болезненного» состояния. Каждый детский невропатолог, когда приходит время для публикации, пишет статью о значении того или иного пика или спада на электроэнцефалограмме. Однако до сих пор не сложилось единого мнения о том, существует ли ка­ кая-либо взаимосвязь между данными ЭЭГ и поведением ребенка.

И все-таки недостаточная научная обоснованность этого мето­ да диагностики не помешала широкому распространению элект­ роэнцефалографов и резкому росту числа направлений детей на ЭЭГ. Я часто советую студентам, занятым поиском работы, идти в электроэнцефалографию, потому что это благоприятная почва для карьерного роста, как и все связанное с проблемами трудно­ стей обучения. Сегодня все — педагоги, врачи, родители — со­ знательно или бессознательно вступили в сговор с целью меди­ каментозного решения поведенческих проблем. Что происходит, если родителей слишком резвого ребенка вызывают в школу? Им сообщают, что у их чада, возможно, имеется какое-нибудь органи­ ческое нарушение, гиперактивность или незначительное повреждение мозга. Родителям советуют поскорее показать школьника врачу, чтобы сделать электроэнцефалограмму. И на основании данных ЭЭГ, которые могут быть и неверными, при помощи ле­ карств у ребенка формируется тип поведения, удобный учителю.

Гораздо более распространенным и опасным орудием Совре­ менной Медицины стал рентген, прибор поистине магической си­ лы. Врачи знают, что их способность первыми узнавать причину расстройства, видеть насквозь то, чего не видят другие, внушает людям благоговейный трепет. И они буквально упиваются этой властью и назначают рентген по любому поводу — от обследова­ ния прыщей до вмешательства в тайны внутриутробной жизни. Многие акушеры настаивают на рентгеновском обследовании, когда в силу своей некомпетентности не могут вручную опреде­ лить положение плода. И это несмотря на то, что связь детской лейкемии с внутриутробным облучением давным-давно доказана документально!

Количество заболеваний щитовидной железы, среди которых много злокачественных, выросло в тысячи раз среди людей, под­ вергшихся рентгеновскому обследованию головы, шеи, верхнего отдела грудной клетки двадцать-тридцать лет назад. Рак щито­ видной железы может развиться даже после небольшой дозы ра­ диации — меньше той, которая излучается при обзорном снимке зубов. Ученые, выступая перед Конгрессом США, подчеркнули опасность малых доз радиации не только для самих облучаемых, но и для будущих поколений, в которых могут проявиться гене­ тические повреждения. Они объявили о связи рентгена с развити­ ем таких заболеваний, как диабет, сердечно-сосудистые болезни, инсульт, повышенное кровяное давление, катаракта, — короче, со всеми так называемыми возрастными болезнями. Другие исследо­ вания выявили связь радиации с раком, болезнями крови, опухоля­ми центральной нервной системы. По самым скромным оценкам, 4 000 человек ежегодно умирают по причинам, непосредственно связанным с радиационным облучением, полученным во время медицинских обследований. По моему мнению, этих жертв, как и многих других несчастий, вызванных облучением, можно было избежать. В 50-е годы, когда я был студентом, меня учили, что рентгеновское обследование молочных желез практически беспо­ лезно. Время не переменило этой оценки. Врачи, вроде бы специ­ ально обученные расшифровке маммограмм, умеют распознавать на снимке рак груди ничуть не лучше, чем необученные. По неко­ торым исследованиям 40-х годов, двадцать четыре процента рент­ генологов дают различную интерпретацию снимка груди даже в случае обширного изменения тканей. И тридцать один процент не соглашаются сами с собой при повторном прочтении того же снимка! Все последующие исследования, в том числе проведенные в Гарварде, только подтверждали достоверность предыдущих.

Но и по сей день рентген остается предметом культа как у тера­ певтов, так и у стоматологов. И по сей день сотни тысяч женщин ежегодно выстраиваются в очередь на рентгеновское исследо­ вание, несмотря на общеизвестность того факта, что маммогра­ фия сама по себе вызывает больше случаев рака, чем призвана диагностировать! Ритуальные ежегодные рентгены, рентген при устройстве на работу, рентген при приеме в школу — вся эта рент­ геновская ярмарка здоровья продолжается. Люди рассказывают и пишут мне о том, что врачи, признавая их абсолютно здоровыми, все равно настаивают на рентгене. Один человек сообщил мне, что в больнице, где он лежал, чтобы оперировать грыжу, ему сде­ лали шесть рентгеновских снимков грудной клетки. Из разгово­ ров рентгенологов между собой он вынес четкое впечатление, что они просто экспериментировали, с какой выдержкой получаются лучшие снимки. Этому же человеку сделали тридцать рентгенов­ ских снимков, когда он обратился в местный стоматологический институт, чтобы заменить коронку.
Многие врачи оправдывают использование рентгена тем, что пациенты сами требуют такого обследования. На это я отвечаю: если уж люди так верят в силу рентгена, лучшее, что могут сде­ лать врачи, — установить в клиниках муляжи рентгеновских ап­ паратов. Это поможет избежать огромного количества болезней.

Еще один аспект диагностики, от которого больше вреда, чем пользы, — это лабораторные анализы. Диагностические лабо­ ратории допускают скандальную неточность. Это убедительно показала проверка, проведенная Центром контроля заболеваний (CDC) по всей стране в 1975 году: грубые ошибки содержались в четверти всех анализов. Другая общеамериканская проверка об­ наружила, что половина лабораторий, имеющих лицензию для ра­ боты по программе «Медикэр», не соответствует взятым на себя «высоким стандартам».

Чтобы дать некоторое представление о том, ради чего люди тратят по двенадцать миллиардов долларов в год на лабораторные анализы, достаточно сказать, что специалисты тридцати процен­ тов лабораторий из группы, подвергшейся проверке, не смогли распознать серповидно-клеточную анемию. Другая группа прове­ ренных лабораторий не обнаружила инфекционный мононуклеоз как минимум в одной трети случаев. От десяти до двадцати про­ центов лабораторий не нашли признаков лейкемии в образцах тка­ ней. А пять-двенадцать процентов лабораторий гарантированно припишут вам какое-нибудь отклонение там, где его нет. Я люблю приводить в пример одно исследование, обнаружившее, что 197 из 200 человек могут быть «вылечены» просто повторным анализом!

Если вам кажется, что вы уже потрясены этими фактами, то знайте: Центр контроля заболеваний отслеживает и корректирует работу менее чем десяти процентов лабораторий страны. Таким образом, приведенные примеры отражают лучшую работу лучших лабораторий. В остальных лабораториях вы рискуете за свой счет. А счет этот будет расти, так как врачи, практикующие «медицину на всякий случай», назначают все больше и больше анализов.

Поскольку неточность анализов безмерно высока, нам оста­ ется смотреть на них как на обряды предсказания судьбы, а на «аналитиков» как на священных оракулов. Говоря другими сло­ вами, результаты анализов зависят от прихоти божества или от мастерства служителя культа. Но даже если боги сделают все от них зависящее и результаты ваших анализов чудесным образом окажутся правильными, существует опасность, что неверное за­ ключение сделает ваш врач. Одна женщина написала мне, что на обычном профилактическом осмотре в анализах ее кала была обнаружена кровь. Врач подверг ее всестороннему обследованию, включая рентген с барием, и не получил никаких определенных результатов. Из-за всего этого здоровье женщины действитель­но ухудшилось, но врач, тем не менее, рекомендовал дальнейшее обследование. Через полгода он объявил измученной пациентке: «У вас повышенная кислотность желудка!».

Лабораторные тесты и диагностическое оборудование не были бы столь опасны, если бы врачи перестали полагаться исключительно на количественные методы диагностики. Поскольку цифры и ста­ тистика стали языком молитвы Современной Медицины, количест­ венная информация считается священной, словом Господним — в буквальном смысле последним словом в диагностике. И какими бы ни были орудия измерений (простыми, как термометр, весы, дет­ ская бутылочка с делениями, или сложными, как, например, рент­ геновская установка, электрокардиограф, электроэнцефалограф, оборудование для лабораторной диагностики), люди ослеплены их сиянием настолько, что уже не могут прислушиваться даже к собственному здравому смыслу, подменяя его заключениями вра­ чей — «непревзойденных мастеров диагностики», использующих в своей работе количественные, а не качественные методы.

Измерения — причина всех несчастий в педиатрии и акушерс­ тве. Педиатр взвешивает ребенка и ставит все вверх дном, если тот не набрал определенного количества граммов. Врач опять-таки подменяет качественную оценку количественной. Ему следовало бы задаться такими вопросами: «Как выглядит ребенок? Как он себя ведет? Как он смотрит на вас? Как двигается? Как работает его нервная система?» Но вместо того, чтобы довериться своим наблюдениям, врач опирается на цифры. Иногда малыш, находя­ щийся на грудном вскармливании, набирает вес не так быстро, как представляется нужным врачу. И врач переводит грудничка на ис­ кусственное питание — в ущерб здоровью и матери, и ребенка.

Беременным также не следует уповать на измерения. Не существует никаких правил, регулирующих, сколько веса можно набрать той или иной женщине во время беременности. И здесь — качест­во важнее количества. Нужно есть не «определенное количество» пищи, а пищу определенного качества. Если женщина следит за своим питанием, ее вес проследит за собой сам. Она сможет с пол­ ным правом игнорировать измерения.
Казалось бы, какую опасность могут представить предназна­ ченные для детского питания бутылочки с делениями. Педиатр рекомендует матери следить за тем, чтобы ребенок съедал столь­ ко-то граммов смеси за одно кормление, и она воспринимает это замечание как прямое указание. И в каждое кормление хитростью или угрозами — любым путем — добивается, чтобы именно это количество смеси было влито в малыша. В сухом остатке полу­ чаем массу взаимно неприятных ощущений у матери и ребен­ ка — напряженность и беспокойство там, где есть место только для любви и наслаждения. Я уж не говорю о перспективе ожире­ ния в будущем.
Измерение температуры, в сущности, тоже бесполезная проце­ дура. Когда мать заболевшего ребенка звонит врачу, тот первым де­ лом спрашивает, какая у него температура. Но этот вопрос лишен смысла, так как некоторые безобидные болезни протекают с очень высокой температурой. Скажем, розеола, обычная детская болезнь, совершенно безвредная, часто дает температуру в 40-40,6°С. И в то же время существуют смертельно опасные болезни, скажем, ту­ беркулезный менингит, при которых температура нормальная или почти нормальная. Поэтому врача должны интересовать качест­ венные, а не количественные параметры — например, как чувству­ ет себя ребенок, появилось ли что-нибудь необычное в его поведе­ нии. Доверять цифрам — значит придавать мистическое значение всему лечебному процессу. Поскольку измерение температуры — это просто бесполезный ритуал, матерям на вопрос врача о темпе­ ратуре следует отвечать: «Я не знаю. Не мерила» или: «У нас дома нет градусника». Конечно, после такого ответа врач сочтет мать странной, не вполне адекватной, может быть, даже психически больной. Во избежание этого называйте первую попавшуюся циф­ ру. Если вам действительно необходимо привлечь внимание врача, выберите внушительное сорок или что-нибудь в том же правдопо­ добном духе. Если врач, придя к вам, обнаружит, что температура нормальная, ровно тридцать шесть и шесть, солгите не моргнув глазом: «Но недавно она была гораздо выше!» Если врач все же не поверит — единственное, в чем он сможет вас обвинить, так это в невнимательности. Вы даже можете подсказать ему этот вариант, воскликнув: «Ой, наверное, я не разглядела!» Теперь, когда пре­ града в виде сакральных чисел термометра преодолена, вы можете перейти к более важным вопросам.

Одной из опасностей медосмотра является то обстоятельство, что врачи помимо вашей воли могут использовать вас в своих ин­ тересах. И эти интересы, уж поверьте, не будут совпадать с ваши­ ми. Много лет назад, став директором поликлиники, я обнаружил, что врачи во время приема задавали каждой матери один и тот же вопрос: приучен ли ребенок к горшку. И каждый мальчик, который к четырем годам не был приучен к горшку, направлялся на уро­ логическое обследование, которое среди прочего включало в себя цистоскопию. Всем этим четырехлетним малышам делали цистос­ копию! Я немедленно исключил вопрос о горшке из процедуры осмотра. Мне недолго пришлось ждать звонка своего друга, заве­ дующего урологическим отделением. Он был очень зол. Сначала он сказал мне, что я был неправ, исключив вопрос о приучении к горшку и, как следствие, отменив урологическое обследование. Он настаивал, что такое обследование необходимо, чтобы обнаружить редкие случаи недержания мочи вследствие органических повреж­ дений. Естественно, все это было полным абсурдом, потому что редкие органические повреждения могут быть выявлены при по­ мощи процедур куда более безопасных, чем цистоскопия. Тогда он признался. Оказывается, я помешал выполнению его ордина­торской программы, согласно которой для получения очередной аттестации ординаторам нужно сделать определенное количество цистоскопии в год. В его случае это число равнялось 150. Я отнял у него материал для цистоскопии и навлек на себя его гнев.

Это правило касается и других специалистов. Чтобы пройти ординатуру по кардиологии, нужно выполнить 150, 200, 500 про­ цедур сердечной катетеризации в год. Дело идет к тому, что людей будут отлавливать на улице и убеждать, что им необходима сердечная катетеризация!

Высока степень вероятности, что врач может использовать вас в своих собственных целях. Поэтому любого врача, занимающегося научной или преподавательской деятельностью, следует счи­ тать потенциально опасным. Я убежден, что лечащий врач дол­ жен лечить. А исследования и преподавание пусть оставит тем, кто называется исследователем или преподавателем. Когда врач начинает пробовать себя в чужой роли, он должен быть крайне осторожным. О пациенте и говорить нечего.

Скрытые побудительные мотивы, движущие врачом, жертвой которого вы можете стать, поистине зловещи. И самым опасным мотивом является необходимость регулярно пополнять ряды па­ циентов. Если бы не ритуал профилактического осмотра, терапев­ты с трудом оплачивали бы аренду кабинета! Как еще врачи могли бы обеспечить бесперебойные поставки жертв для других церемо­ний Церкви, если бы не осмотры терапевта? В Евангелии сказано: «Многие призваны, но немногие избраны», но Церковь Современ­ ной Медицины говорит: «Все призваны, и многие избраны».

Ежегодные медосмотры когда-то были рекомендованы таким группам риска, как промышленные рабочие и проститутки. Тем не менее, сейчас многие врачи рекомендуют всем проходить мед­осмотр хотя бы раз в году. Однако за пятьдесят лет регулярных медосмотров не возникло ни малейшего свидетельства того, что люди, честно проходящие эти осмотры, живут дольше или что они здоровее тех, кто вообще избегает врачей. Я бы даже сказал, что последние живут благополучнее, избегая определенного рис­ка, связанного с медицинским вмешательством.

Ваша судьба в буквальном смысле находится в руках врача. Сам факт появления в его кабинете прежде всего означает, что вы не понимаете, как вы себя чувствуете или что с вами происходит. И что вы не против, чтобы врач решил это за вас. Итак, вы готовы пожертвовать драгоценной свободой — своей самоидентификаци­ ей. Если врач говорит, что вы больны, — значит, вы больны. Если говорит, здоровы, — значит, здоровы. Врач сам устанавливает гра­ницы нормального и ненормального, хорошего и плохого.

Не стоит доверять мнению врача. Многие врачи не в состоя­ нии разглядеть здоровье просто потому, что они изучали не здо­ровье, но болезни. Потому, что у них глаз наметан видеть при­ знаки болезни, но не признаки здоровья. И еще потому, что они и понятия не имеют об относительной ценности признаков того и другого в одном человеке; они всегда более склонны объявить вас больным, нежели здоровым.

Пока врач держит ситуацию под контролем, он сужает и расширяет границы здоровья и болезни по своему усмотрению, в зависи­мости от своих намерений и интересов. Например, определяет вы­сокое давление как находящееся выше пределов нормы или около верхней границы нормы. И лечит соответственно — при помощи сильнодействующих лекарств. Таким образом, болезнь охватыва­ет большее или меньшее количество людей в зависимости от то­ го, как ее определяет врач. Например, измерив рост ста детей, он может утверждать, что двое крайних — самый высокий и самый низкий, или два процента от общего числа, — не соответствуют норме и нуждаются  в дальнейшем  обследовании.  Ничто не мешает врачу установить свои стандарты для анализов крови, мочи, для интерпретации электрокардиограмм так, что определенный процент людей, сгруппированных по тому или иному признаку, получи т ярлык : «Возможны  отклонения  от нормы,  необходимо дальнейшее  обследование».

Если бы врач занимался продажей слабительных средств, он наверняка был бы склонен давать такое определение запора, что­ бы под него попало подавляющее большинство американцев. Он утверждал бы, что каждый, у кого нет обильного ежедневного стула, страдает запором. С другой стороны, если бы он был за­ интересован говорить правду, то признал бы, что если у человека бывает нормально оформленный стул, то неважно, с какой пери­ одичностью это происходит. При таком определении почти никто не попадет в группу «больных» с запорами.

Врач находит болезнь там, где ее нет. В конце концов, среди ста детей, которым измерили рост, среди некоторого количества лю­ дей, сдавших анализ крови, мочи, сделавших электрокардиограм­ му, кто-то окажется на нижней и верхней границе нормы. И мало кто выдержит тридцать-сорок различных обследований, не выйдя хотя бы по одному критерию из границ «статистической нормы», что может затем привести к целой череде потенциально вредных и инвалидизирующих медицинских процедур.

Вы должны учитывать личный интерес врача — и опасаться его. Врачи почти всегда удостаиваются большего вознагражде­ ния и признания за вмешательство, чем за невмешательство. Их учат, что лучше вмешаться и сделать что-нибудь, чем просто на­ блюдать, выжидать, надеяться на то, что пациенту станет луч­ ше самому (или он уйдет к другому врачу). Важнейшим из моих «подрывных» советов студентам-медикам является такой: чтобы сдать экзамен, успешно окончить медицинский институт и при этом сохранить здоровые нервы, отвечая на тесты с несколькими вариантами ответов, всегда выбирайте ответ с наибольшей сте­ пенью вмешательства, и это наверняка будет правильный ответ. Предположим, вас спрашивают, что вы будете делать с пациен­ том, который жалуется на прыщ на носу. Если ваш ответ: бдитель­ ное ожидание, я подожду и понаблюдаю несколько дней, — то вы неправы. Правильный ответ: отрезать голову, подключить счаст­ ливчика к аппарату искусственного дыхания, затем снова сшить все артерии и назначить двадцать разных антибиотиков и стеро­ идов. Этот совет больше, чем любой другой урок, помогал моим студентам успешно сдать различные наиболее важные экзамены, включая госэкзамены и экзамен по специальности.

Если вы однажды поддались уговорам и отправились на мед­ осмотр, ваш врач, возможно, истолкует малейшие отклонения от нормы — настоящие или вымышленные — как предвестники ка­ кого-нибудь серьезного заболевания, которые, конечно же, требу­ ют серьезного профилактического вмешательства. Малейшее от­ клонение показателей сахара в крови может быть истолковано как преддиабетическое состояние, и вам вручат какое-нибудь лекар­ ство. Или, например, врач обнаружит отклонение на кардиограмме, вызванное пролетавшим в тот момент самолетом, и решит, что у вас предынфарктное состояние. И вы уйдете домой с несколькими лекарствами для профилактики, которые не только будут бороться с вашим предынфарктным состоянием, но и перевернут всю вашу жизнь вверх дном. У вас начнутся резкие перепады настроения и изменения в психическом состоянии, сопровождаемые помутнени­ ем зрения, спутанностью сознания, беспокойством, бредом, галлю­ цинациями, ступором, припадками и психозом. Возможно, вам выпишут атромид С «для понижения уровня холестерина», который, не исключено, снизит уровень холестерина, но также наградит вас одним или несколькими из следующих побочных эффектов: утом­ ляемость, слабость, головная боль, головокружение, боль в мыш­ цах, выпадение волос, сонливость, помутнение зрения, тремор, пот­ ливость, импотенция, снижение сексуального влечения, анемия, язва желудка и двенадцатиперстной кишки, ревматоидный артрит, красная волчанка. Маловероятно, что врач зачитает вам весь этот список из инструкции к лекарству. Но еще менее вероятно, что он укажет на абзац, обведенный черной рамкой: «На сегодняшний день не установлено, как лекарственное снижение холестерина сказывается на уровне заболеваемости или смертности от атеросклеротического поражения коронарных сосудов — положительно, отрицательно или не влияет никак. Чтобы ответить на этот вопрос, необходимо проводить исследования в течение нескольких лет». Кто же станет  принимать  лекарство,  прочитав  такую инструкцию?

Пожалуй, самым распространенным поводом профилактичес­ кого лечения предвестников болезни являются случаи, когда врач обнаруживает у вас небольшое повышение давления. Игнорируя то, что давление могло подняться временно от самого факта посе­ щения медучреждения, врач, скорее всего, выпишет вам какое-ни­ будь лекарство, снижающее давление. Облегчения оно принесет мало, зато даст чудесные побочные эффекты — от головной бо­ ли, сонливости, летаргии и тошноты до импотенции. В 1970 году исследовательская группа проекта коронарных лекарств обнару­ жила, что они дают слишком высокое число побочных эффектов, включая несмертельный инфаркт, легочную эмболию, и что эти нежелательные эффекты ничуть не перевешиваются тенденцией к снижению смертности.

Врачи начали рекламировать важность медосмотров во время Великой депрессии 1930-х годов — по вполне понятным причи­ нам. По тем же очевидным причинам стоматологи начали загонять людей в свои кабинеты для профилактической проверки. Недав­ но я услышал заявление одной влиятельной стоматологической организации, что каждый ребенок должен начать проверяться у стоматолога в три года, а в семь лет — у ортодонта. Эти провер­ ки определенно не принесут пользы многим детям, но причинят вред большинству из них. Этот вред наносится не только ртутью, которой загрязнены стоматологические кабинеты, не только воз­ действием рентгена и не только фторированной «святой водой», но и самой процедурой осмотра. Стоматолог переносит бактерии от больных зубов к здоровым на кончике острого инструмента, кото­ рым он проверяет зубы. Ортодонтия и по сей день остается таинс­ твенным и бездоказательным искусством. Мы знаем, что у многих людей возникают проблемы с деснами, если они когда-либо при­ бегали к помощи ортодонтии. Мы также знаем, что многие из тех, кому рекомендовали обратиться к ортодонту и кто этого не сделал, впоследствии обнаружили, что зубы стали ровными совершенно сами по себе. Если рекомендованные осмотры не принесут вам или вашему ребенку ровно никакой пользы, что наиболее вероятно, то они, очевидно, принесут ее стоматологу или ортодонту.

По моему опыту, врачи, а особенно стоматологи, очень ревнос­ тно относятся к регулярным осмотрам. Я даже встречал врачей, которые отказывались помочь пациентам с острой болью, если те не проходили профилактический осмотр в последние полгода! Ко­ нечно, такой подход позволяет врачам быть хорошими игроками в медицинской игре «Свали все на жертву». Вместо того чтобы допустить, что их таинства бесполезны, что волшебства не суще­ ствует, они всегда могут сказать, что вы пришли слишком поздно.

Большинство врачей склонно заявлять, что обратиться к врачу никогда не рано. И люди верят в это. Но поймите: сам факт визи­ та к врачу означает, что вы просите о лечении; по крайней мере, таково видение врача. Проще выражаясь, если вы здесь, значит, вы сами этого хотели. Вы сами решили подвергнуться широкому спектру священнодействий — от принятия аспирина до ритуаль­ ного расчленения. Конечно же, врач будет стремиться к наиболее болезненным формам жертвоприношений, так как это повышает его божественный статус. Некоторые заходят в этом направлении так далеко, что вообще забывают о более щадящих методах. Один мой знакомый молодой человек решился на стомильную велоси­ педную гонку, чего раньше никогда не делал. Проехав треть пути, он понял, что не был готов к такому наказанию, но проносивши­ еся мимо велосипедисты стали обидно подшучивать над тем, как медленно он ехал. Это его так разозлило, что он поклялся дойти до финиша — и дошел. Проснувшись на следующий день, он не мог пошевелиться. Больше всего болели колени — они приняли на се­ бя основную тяжесть наказания. Нашему велосипедисту было так плохо, что он приковылял к врачу. Тот после осмотра и рентгена заключил, что у молодого человека либо гонорея, либо рак колена. Между тем, мой друг перед осмотром поведал врачу о стомильной гонке и теперь, после оглашения диагноза, поинтересовался, не вызвано ли его состояние этой гонкой. Врач сказал: «Никоим об­ разом!» — и собрался дать направление к специалисту. Конечно, мой друг тут же выбросил направление. Через несколько дней его ноги были как новенькие.

Некоторые врачи сваливают вину на пациентов, говоря, что те требуют лечить их от болезней, которые проходят сами собой. Дескать, что поделаешь, если люди являются на прием и просят назначить антибиотики для быстрого избавления от простуды. Или сильнодействующие и опасные противоартритные средства для преодоления небольшой скованности в суставах. Или гормо­ нальные препараты для выведения прыщей или сдерживания их появления у подростков. Я не принимаю таких оправданий. Па­ циенты требуют и многого другого: более продуманного лечения, большего применения естественных (натуропатических) методов и обсуждения различных вариантов лечения, — но в этих случа­ ях врачи редко уступают.

Если вы хотите защитить себя, придется уяснить, что у вас с вра­ чом разные стандарты, и его стандарты ничем не лучше. Врачам не хватает деликатности понять, что сама их манера вести беседу на­ мекает на необходимость лечения. Я советую врачам не сообщать родителям маленьких пациентов о безобидных шумах в сердце, увеличенных миндалинах, пупочной грыже — ведь почти все эти симптомы исчезают к шести годам. Я прошу врачей не спрашивать матерей трехлетних мальчиков, приучены ли их дети к горшку, так как этот вопрос автоматически заставляет мать думать, что с ребен­ ком что-то не так, если он не умеет пользоваться горшком.

Вам придется изучить еще много других подходов и стратегий поведения, если вы хотите защититься от опасностей диагности­ ческих процедур. Конечно, в критическом положении — в случае аварии, ранения, острого аппендицита — у вас не будет выбора. Но на такие ситуации приходится всего пять процентов случа­ ев обращения за медицинской помощью. Вообще незачем ходить к врачу, если у вас нет совсем никаких симптомов. Если же они есть, если вы действительно больны, то прежде всего постарай­ тесь узнать о вашей проблеме больше, чем знает врач. Нужно изучить вашу болезнь, и в этом нет ничего сложного. Вы можете взять те же учебники, по которым учился врач, — наверняка он забыл большую часть из того, что там написано. Существует и на­ учно-популярная литература почти о каждой болезни, с которой вы можете столкнуться. Смысл в том, чтобы узнать о своей бо­ лезни как можно больше, чтобы иметь равную с врачом, а может быть, и лучшую базу знаний.

Это был отрывок из книги Роберта Мендельсона «Исповедь еретика от медицины», а саму книгу можно скачать здесь.

_______________________________